ОРЛОВСКАЯ область. Куда ни кинь взгляд, повсюду равнина, до самого горизонта. Тогда, в сорок первом году, только наливался хлебный колос на полях, а по ним уже неслись немецкие танки. С воздуха самолеты нещадно бомбили деревни. Казалось, смешалось все: земля и небо. Алеша Коршунов вместе с деревенскими спрятался в поле, поскольку горели дома. Их потом нашли. Нашли немцы и тех, кто таился в погребах, уцелевших сараях. А потом была долгая дорога в Германию. Все четыре года военнопленный четырнадцатилетний мальчишка в деревянных колодках батрачил в Германии на бауэра.

 Сегодня страшно представить, что пришлось пережить ему в то грозное время. Голод, холод, побои, угрозы, страх. В шесть лет он и две его сестры остались сиротами. Старшая на год сестра-инвалидка ходила по деревням за милостыней. Когда уходила из дома, наказывала, чтобы о ней молились, мол, мало ли что может случиться в дороге. И Алеша вместе с Варварой молились, когда ее долго не было. Господь каждый раз слышал их детскую слезную молитву. Аннушка возвращалась домой когда через неделю, когда через полторы, но с картошкой и хлебом. Так и жили ребятишки: где соседи помогали, где сами что-то добывали. Алеша был в доме уже за мужика. К началу войны ему исполнилось четырнадцать лет. Их, деревенских, что остались живыми после бомбежек, немцы собрали и пешком, под конвоем повели в направлении железной дороги. Трое сирот Коршуновых шли вместе рука за руку все тридцать пять километров. Шли без воды, отдыха. Кто в дороге отставал, тех расстреливали. Алеша волновался за свою сестру, которая очень прихрамывала. Любая остановка в пути означала смерть. Тогда не все дошли до железнодорожной станции. Там, на станции, дети растерялись, четыре долгих года они ничего не знали друг о друге.

 С годами все труднее становится вспоминать прошлое. Не раз хотелось выбросить из памяти все, забыть, да не получалось. В начале пятидесятых годов Алексей Петрович Коршунов уехал поднимать целину. Думал, в работе забудется. Да не тут-то было. Детская память цепкая. Вкус ворованных яблок и поныне горчит во рту. Этот случай произошел в Германии у бауэра, куда он был определен на работу. Уж слишком соблазнительны были яблоки в хозяйском саду. От ежедневной похлебки из брюквы подташнивало, а тут спелые яблоки. Не удержался, сорвал несколько штук и спрятал под рубаху. От хозяина ничего нельзя было скрыть. Обнаружил и избил до полусмерти. От яблок остались одна кожура да семечки. Долго мальчишка не мог подняться на ноги. Лютым был немец. Что не так, сразу бил. Алексей жил на скотном дворе, спал в соломе. С раннего утра до поздней ночи работал то в поле, то по хозяйству. Однажды, уставший от тяжелой работы, он в полдень прилег и уснул. Не проснись тогда вовремя, его бы хозяин проткнул пикой. Алексей Петрович и сегодня уверен, что спасла его тогда от неминуемой смерти Сама Матерь Божия. Ласково погладила по щеке, как когда-то это делала его мать. Он открыл глаза и понял: его ищет хозяин, проверяя углы и темные места пикой.

 Алексея Петровича никто не учил молиться, толком не знал и молитв. У него были свои молитвы к Божией Матери, к Богу. Он их не придумывал, они сами шли от сердца. Потом, когда закончилась война, его привезли на Эльбу, где было много освобожденных военнопленных. Он бегал по берегу реки в надежде найти своих сестер. И здесь Богородица была к нему милосердна: он нашел своих родных. Вместе они вернулись в свою деревню. Правда, от нее остались лишь одни печные трубы.

 - Некоторое время мы жили в конюшне, где не было ни потолка, ни пола. К зиме соорудили крышу из соломы. Зимой моя шапка, в которой я спал, примерзала к стене, - вспоминает Алексей Петрович.

 После войны Коршунова отправили учиться на тракториста. По тем временам это была самая хлебная профессия. А потом была целина. Алексей Петрович с утра до поздней ночи распахивал нетронутые алтайские земли, боронил, сеял и убирал хлеб. Конечно, уставал, валился с ног, а утром снова был готов ехать в поле. Он любил свою работу, целинную землю, которая хорошо плодоносила, которая не знала войны. Только она, эта самая проклятая война, словно занозой жила в его сердце. Порой он вскакивал ночью с постели и как бы пытался снять с ног деревянные колодки. Его ноги долго чувствовали их, даже уже там, на целине. В шестидесятых годах он со своей семьей переехал в Сарбалу, немало лет проработал на разрезе «Осинниковский», теперь на заслуженном отдыхе.

- За все послевоенные годы он только в прошлом году впервые получил поздравительную открытку с Днем Победы. Нелегко было получить документ статуса малолетнего узника. То потребовали свидетелей тех лет, то обнаружили ошибку в оформлении какой-то справки. Однажды я предложила мужу: мол, давай помолимся Николаю Угоднику, может, услышит наши молитвы, поможет. И он вперед меня встал на колени перед святым образом. Он так горячо молился, что я удивилась. И вот чудо! На другой день пошла в наш горсобес, а там сказали, мол, документы в порядке, и все бумаги приняли. А потом получили и нужный документ, - рассказывает жена Алексея Петровича.

 Смотрю на человека трудной судьбы и думаю: только с Божией помощью он мог пережить все военные тяготы и лишения. Только благодаря Богу он остался жив. Он и сегодня живет в душе с Ним, Всевышним. Алексей Петрович Коршунов твердо верит, что его детская молитва была услышана Матерью Божией, а его нынешние молитвы слышит Сам Господь. Многого он никогда не просил у Него. В детстве разве что хлеба, а сейчас - спасения для нашей Земли да мирных дней для людей.

Н. НАДЕЖДИНА.