10 февраля - Поминовение всех усопших, пострадавших в годину за веру Христову.

В прошлом году мне попала руки книга «Их  страданиями очистится Русь». На первой попавшейся странице прочла следующее:

«На железной дороге Новокузнецк - Таштагол в Кемеровской области, возле  туннеля, где сейчас поселок из 6 домов, есть братская могила узников лагерей. В  их числе много духовенства. Один из них о. Иоанн, родственник Патриарха Тихона.

Местные жители свидетельствуют, что около моста на 517 км всех тех, кто  отказался работать на Пасху, закопали в землю живыми, под насыпью. Со временем  там появились горящие свечи, но потом исчезли. Некоторые из закопанных там не  могли работать от слабости, и их добивали топором в голову. Здешние жители говорят, что людей на этой железной дороге наложено больше, чем шпал». 

Несколько раз перечитала эти страшные строки. Господи! Как не побывать в этих  местах, чтобы поклониться праху тех, кто жизнь свою положил за веру нашу православную, кто пострадал от безбожной власти в годы гонений. С благословения  благочинного церквей Осинниковского округа протоиерея о. Димитрия я отправилась  электричкой на 517-й километр.

2001 год. Август. За окном узенькая туманная  полоска Кондомы. Слева неприступные высокие скалы. Электропоезд резко сбавляет  скорость в узких ущельях. Скоро он «ныряет» в темную вековую тайгу. Хвойный лес  плотно обступил железнодорожный путь. Вот она - настоящая сибирская тайга!

Свидетельница и хранительница многих здешних тайн. Это она приютила и упокоила  сотни тысяч заключенных, что строили железную дорогу. Неожиданно вагон погрузился в кромешную тьму. Оказалось, проезжаем туннель, тот самый, что был пробит  узниками в скале из кварцевого камня. Народное предание гласит (узнала от  попутчика), что железную дорогу можно было отвести, не делая туннеля. Но  безбожная власть имела на то свои расчет: неимоверно тяжелый, непосильный труд сам по себе уничтожит большую массу заключенных, среди которыхб ыло и  духовенство.

517-й километр встретил густым туманом. Ничто здесь не нарушает нынче тишины. Молчат и  вековые ели, стоящие как в почетном карауле. Иду по насыпи в Петухов Лог.  Именно там массовые захоронения заключенных. На взгорке замечаю несколько  домиков. Первые три закрыты. В четвертом дверь открыла женщина.

- Захоронения? Вон они, за моим огородом, - с ходу  ответила она на мой вопрос.

Вместе с провожатой Аллой Темниковой поднимаемся на  крутую лысую гору. Она рассказывает:

- Вот здесь расстреляны священники, что отказались  работать на Пасху. Старожилы говорят, что здесь сорок батюшек. А вот часовенка  на костях тех, кто строил туннель, здесь тоже есть священники ...  

На покосившемся кресте читаю: «Память! Святым  новомученикам и исповедникам российским, пострадавшим от безбожной власти большевиков ... » Читаю эти слова, и подкашиваются ноги. Видно, здесь то место, где надо стоять на коленях. Господи, открой имена православных христиан, претерпевших здесь мученическую смерть.

Укажи дорогу к живым свидетелям прошлого ... 

- В нашем Логу нет свидетелей тех лет. Поезжайте в  соседнюю деревню, что дальше в тайге. Может, кто и найдется, - говорит провожатая.

Дачник П. Темников, в прошлом майор новокузнецкой милиции, отложив заготовку дров, согласился доставить туда на мотоцикле. С диким ревом «усовершенствованный» мотоцикл несет по бездорожью, то и дело «перепрыгивая» через пни. В голове одна мысль: как бы не вылететь из седла. Останавливаемся у реки. Дальше предстоит идти по воде. Вброд переходим реку. На левом берегу четыре домика. Подходим к первому. На лай собаки выходит бородатый хозяин.

- Мир вам ...

- С миром принимаем, - отвечает мужчина.

После коротких переговоров, кто я и зачем, осторожно, под руки выводит незрячую женщину, мол, кое-что мать знает.

Знакомлюсь. И прежде интересуюсь, как эти люди оказались в этих глухих таежных местах.

- Прежде мы жили в Гурьевске. В связи с перестройкой остановился завод, люди остались без работы. Стали разбойничать, пить, богохульствовать. Невыносимо стало жить в такой обстановке, вот и уехали ...

Здесь тихий уголок:

Работаем, живем своим трудом, Бога не забываем...

- Анна Георгиевна, говорят, что вы знаете как расстреливали здесь священников.

- Я знаю только со слов людей. Жила здесь до недавнего времени Е. И. Моисеева. Муж ее служил охранником в лагере. Как-то по весне приказали ему расстрелять священников, что отказались работать на Пасху.

Двух он убил, других не смог. Видно, в тот момент Господь открыл ему что-то такое ... В великом страхе он бросил наган и убежал тайгу. Рассказывали, что больше его никто и ни когда не видел, наверное, лютую смерть принял за убиенных священников. Наша тайга и сегодня полна всякого зверья. Найдите Екатерину Ивановну Моисееву, он, лучше расскажет о своем муже ... Ищите ее в Новокузнецке ... 

Пока мы сидели разговаривали, сын Анны Георгиевны, Виталий, все это время был рядом. Несколько лет назад он помог приезжавшему священнослужителю из Красноярска изготовить и установить на 517-м км, на захоронениях, крест и часовенку.

Вот что он рассказал:  

- Закончили тогда мы свою работу, помолились, покушали и спустились с горы вниз, чтобы воды набрать. Набрали, стали подниматься вверх, и тут священник обнаружил обильно бьющий у креста ключ. Вода растекалась по всему склону горы, а ведь родника здесь прежде не было ... Выходит, как только мы установили крест, забил источник, святой источник ... Он и теперь исходит прямо из траншейного захоронения убиенных ... Это случилось 18 октября 1994 года, в день св. апостола и евангелиста Луки ...  

Я прощаюсь с этой удивительной, глубоко верующей православной семьей. Видно, не случайно их привел сюда Господь. Они здесь, по  промыслу Божьему.

Обратная дорога по тайге не казалась уже такой страшной. Успела как раз к электричке. Завтра еду в Новокузнецк, чтобы отыскать единственную свидетельницу тех страшных лет - Екатерину Ивановну Моисееву. 

Новокузнецк. Долго стучу в дверь, за которой непонятный шорох. Наконец она открывается. 

- Екатерина Ивановна Моисеева здесь живет? Старушка часто кивает головой и знаком руки приглашает войти. Я понимаю, что она немая, и все же пытаюсь хоть что-то прояснить. 

- Вы единственный свидетель расстрела священников на 517 км. Сможете о том хоть немного написать? 

Екатерина Ивановна отрицательно качает головой, Меня это не убеждает. Подаю лист бумаги. Она пытается что-то писать, но рука явно не слушается. Теряю последнюю надежду хоть немного узнать о тех давних и страшных событиях на 517 км. Екатерина Ивановна, сознавая свою немощь, утирает слезы ... 

- Вы живете одна? 

По знакам понимаю, что живет с сыном, но есть и дочь. И опять появляется маленькая надежда ... Оставляю Записку родственникам и обещаю приехать через неделю. 

И вот снова В Новокузнецке. Стучу в уже знакомую дверь, но она открыта. В квартире пусто, кругом разбросаны вещи, какие-то бумаги. Что случилось? Мысли в голове самые разные. Стучу к соседям по площадке - никого. Жду у дверей час, другой - безрезультатно. Народ в доме как вымер ... Жива ли сама Екатерина Ивановна? Время подходит уезжать. Всю дорогу не покидает мысль: что могло произойти? 

В обед следующего дня междугородный телефонный звонок: - я дочь Екатерины Ивановны. После вашего приезда мама ушла из дома и не вернулась. Неделю уже нет, - плачет в телефонную трубку женщина. Как могу ее успокаиваю, хотя сама не менее расстроена ... Что могло произойти? В связи с чем восьмидесятилетняя старушка ушла из дома? Может, чего-то испугалась? 

Может, нахлынувшие воспоминания растревожили сердце и помутили разум? Ночь почти не сплю, одолевают тревожные мысли ... Решаю утром поехать на 516 км, где, по словам звонившей, живет родная сестра Екатерины Ивановны. Может, она что-то знает ...

(Продолжение следует)